Кревская уния 1385 года В конце XIV века ряд внешних и внутренних обстоятельств вынудил литовских и польских феодалов начать процесс объединения. Попытки части польских шляхтичей создать политический союз с Венгрией провалились, нарастало давление на Польшу Тевтонского

Кревская уния и ее значение Выручило Ягайло совпадение исторических обстоятельств. Как раз в это время в Польше умер король Людвик (1382 г.), который был одновременно и королем венгерским. С его смертью прекращалась персональная уния между Венгрией и Польшей, а перед

С настоящим докладом Дмитрий ВОЛОДИХИН выступил 21 декабря 2012 года на Международной научной конференции «Воссоединение Белоруссии и России. К 240-летию освобождения Белой Руси от польского ига», организованной Российским институтом стратегических исследований (РИСИ).

В составе Великого княжества Литовского оказались многие города и области: Киев, Чернигов, Полоцк, Витебск, Мстиславль, Смоленск, Владимир-Волынский, Новгород-Северский, Пинск, Вязьма.

По обе стороны «литовского рубежа» жили единоплеменники и единоверцы. В XIII — начале XV столетия Великое княжество Литовское являлось одним из самых могущественных государств Европы. Однако при всей мощи княжества, оно имело крайне уязвимую политическую природу. Литовские государи порой оказывались слабее собственных подданных: богатых и самовластных магнатов (богатейших аристократов), а также шляхты (дворян). Кроме того, если северо-западные земли княжества тяготели к католицизму, то западные и южные (как раз Литовская Русь) хранили верность православию.

В 1449 году между Москвой и Литвой был заключен мирный договор. В нем четко показана восточная граница земель, на которые распространяется власть великих князей литовских. Можайск, нынешнее дальнее Подмосковье, играл тогда роль западного форпоста Москвы против Литвы. Великое княжество Литовское середины XV столетия - колосс, величайшее государство всей Европы. Однако пик его военно-политического могущества во второй половине века был пройден. Времена победоносных войн Витовта миновали.

Военно-политическая инициатива во второй половине XV в. перешла от Литвы к Московскому государству и татарским ханствам -- осколкам Золотой Орды . Иван III, присоединив Тверь и Новгород, принял в 1485 г. во внешних сношениях титул «государь всея Руси» (т.е. и «Руси литовской») и позднее, в 1499 или 1500 г. потребовал «возвращения» своей «вотчины» -- всех русских земель до Березины . В том числе Киева, Полоцка и Смоленска. Это требование настойчиво повторялось во всех московско-польско-литовских переговорах XVI в., вплоть до поражения Ивана IV в Ливонской войне.

Тогда же усиливается натиск татар , от которого страдали прежде всего Подолия, Волынь, Киевская земля, реже -- белорусские земли. Но в начале XVI в. набеги крымцев в ряде случаев достигали и белорусских городов. В 1506 г. царевич Махмет-Гирей с Бати-Гиреем и Бурносом (Бурнашем?) спалил минский посад и отправил «загоны» по всей Северной Белоруссии. Осаждены были Новогрудок, Слуцк; Полоцкая, Витебская и Друцкая земли преданы были огню и мечу. Разорив громадную территорию, Махмет-Гирей безнаказанно вернулся восвояси . За один только поход в мае 1506 г. перекопские татары, согласно Хронике Кромера, увели 100 тыс. пленников. В 1509 г. огромное войско вновь вторглось в глубь территории Великого княжества, и отдельные отряды доходили даже до Вильно.

По замечанию A.A. Зимина, «…в декабре 1489 г. начался массовый переход верховских князей на русскую сторону». Неспособность Великого княжества противостоять набегам крымцев и опасность потерять свои владения в разгорающемся конфликте с Москвой заставили многочисленных полунезависимых владык мелких княжеств на Смоленщине, Верховской и Северской землях по одному переходить на сторону более сильного государя -- великого князя Московского .

К началу XVI столетия Московское государство сделалось намного сильнее Великого княжества Литовского. К Москве тяготели православные князья и города Литвы. К тому же, как уже говорилось. литовские правители плохо обороняли южные рубежи от набегов татар. По подсчетам современных историков, три из пяти набегов крымских татар на земли Литовской Руси оказывались успешными. В это же самое время Московское государство приняло крайне дорогостоящую, крайне затратную в демографическом смысле, но крайне эффективную стратегию обороны южных рубежей от татар: оно постоянно выводило 1-2 полевых соединения на рубежи Оки и Угры. Татар встречали на подходе и отбивали их стремление ворваться в коренные регионы Руси. Эта стратегия дала землям русского центра нормально развиваться, не боясь татарских набегов. В западнорусских землях, как видно, рано оценили способность московских государей управляться с татарами, и это стало важным фактором перехода западнорусской аристократии в лагерь Москвы.

Литовско-польские монархи с тревогой смотрели на подчинение Москве Новгорода Великого и Твери. А великий князь московский Иван III не желал оставлять под властью западного соседа старинные русские земли. Он претендовал на возврат всей Литовской Руси. Чувствуя его силу, русские князья, подданные польско-литовского государя Казимира IV, начали в один за другим переходить с семьями и войсками на сторону Москвы.

К большой войне требовался только повод.

Масштабные боевые действия начались в 1492 году.

Первая московско-литовская война окончилась оглушительным поражением Литвы. Множество городов было занято московскими воеводами. Порой население само открывало им ворота, не оказывая ни малейшего сопротивления. По договору 1494 года Иван III получил Вязьму и иные земли. Его дочь, княжна Елена Ивановна, вышла замуж на нового великого князя литовского Александра Ягеллона. Однако родственные связи, протянувшиеся между Москвой и Вильно (столицей Литвы), не предотвратили новой войны. Она обернулась для зятя Ивана III настоящей военной катастрофой.

В 1499 г. на территории Литовской Руси начался начались столкновения между православными и католиками. Скорее всего, оно связано с передачей католическому духовенству православных храмов. Несколько русских князей перешло на сторону Московской державы. В 1500 г. войска Ивана III разгромили литовцев на реке Ведроше, а в 1501 г. вновь нанесли поражение под Мстиславлем. Пока Александр Ягеллон метался по своей стране, пытаясь наладить оборону, наши воеводы занимали города. В результате, Москва поставила под контроль огромную территорию.

По перемирию 1503 года Великое княжество литовское отдало Торопец, Путивль, Брянск, Дорогобуж, Мосальск, Мценск, Новогород-Северский, Гомель, Стародуб и множество других городов. Это был самый крупный военный успех за всю жизнь Ивана III, наполненную громкими победами.

Его сын, Василий III продолжил политику отца. Он упорно дрался с Литвой за Смоленск и Полоцк. Но ему приходилось труднее.

Александр Ягеллон жаловал крупным городам Литовский Руси обширные права на самоуправление. Горожане сомневались в том, что московские государи сохранят за ними эти права, и оказывали их войскам более упорное сопротивление, чем раньше.

Зато Василий III обрел могучего союзника в лице князя Михаила Глинского. Будучи богатым и влиятельным магнатом, Глинский затеял восстание против нового польско-литовского монарха — Сигизмунда I. Потерпев поражение, князь нашел прибежище в Москве. В 1514 г. армия Василия III в очередной раз подошла к Смоленску. Артиллерийский обстрел произвел на горожан устрашающее впечатление. Тогда Глинский повел с осажденными переговоры через тайных своих сторонников. Ему удалось склонить растерявших боевой дух горожан к сдаче Смоленска.

Полоцк оказался более крепким орешком для московских воевод: при Василии III его так и не взяли, впервые русские войска вступят туда лишь в 1563 г. На протяженииXVI—XVII веков Полоцкий повет несколько раз переходил из рук в руки, пока не стал частью Российской империи уже в конце XVIII столетия.

В XIV вв. Москва не была единственным политическим центром, претендовавшим «киевское наследие». Это право упорно пыталось оспорить у нее другое государство, в состав которого входила значительная часть территории Древнерусской державы – Великое княжество Литовское, образовавшееся в XIII в. Политической консолидации литовских племен содействовали внешние обстоятельства. С одной стороны, их побуждал к этому печальный пример ближайших родичей – пруссов, покоренных Тевтонским орденом. Военная угроза с запада способствовала повышению роли вождя и дружины. С другой стороны, авторитет вождя возрастал благодаря набегам на русские земли приносившим немалую добычу. Эти нападения стали возможны из-за усобиц в Киевской Руси, приведших к снижению ее обороноспособности.

В 30-х гг. XIII в. один из литовских князей – Миндовг – смог подчинить своей власти остальных и, по выражению летописи, «нача княжити один во всей земле Литовськой». С этого момента и ведется отсчет истории Великого княжества Литовского. Уже при Миндовге литовцы переходят от тактики набегов на русские земли к их захвату. Первой была подчинена Черная Русь – земли в верхнем течении Немана. С юридической точки зрения это выглядело, очевидно, как приглашение литовского князя на вакантное Новогрудское княжение. Именно опора на Черную Русь помогла Миндовгу утвердить свою власть в самой Литве, что изначально повлияло на становление особой политической структуры нового государства, отраженной в его официальном названии: «Великое княжение Литовское и Русское».

Вслед за Черной Русью литовцы закрепляются в землях по течению Припяти и Западной Двины, что совпало по времени с татаро-монгольским нашествием. Западные княжества избежали ужасов Батыева погрома, но пример Северо-восточной Руси заставлял относиться к литовцам, как к меньшему злу. В одних землях местные князья признавали себя вассалами литовских, в других – горожане и боярство заключали «ряд» с литовскими князьями и их дружинами. В этом случае русские земли сохраняли широкую автономию, а «приглашенные» князья и дружинники, как правило, принимали православие и постепенно ассимилировались.

Своего расцвета Литовское государство достигает в годы правления Гедимина (1316-1341), а при его сыне Ольгерде (1345-1377), с присоединением Волыни, Подолии, Киевского, Чернигово-Северского и Брянского княжеств, русские земли составили около 9/10 территории великого княжества. При этом они обладали особым правовым статусом, зафиксированным на стадии вхождения в Литовское государство в «рядах» городов с великими князьями. В силу этих причин русские земли, несмотря на потерю независимости, сохранились в качестве особой культурно-исторической целостности, в рамках которой традиции прежней эпохи трансформировались в направлении, отличном от того, которое возобладало в Северо-восточной Руси.

Западнорусские города, оказавшись под властью Литовского государства, не только сохранили, но и упрочили свои позиции благодаря их особой роли в транзитной торговле с Центральной Европой. Северо-восточная Русь была основным экспортером пушнины, пользовавшейся огромным спросом на западных рынках, и потребителем серебра из немецких и богемских рудников. Необходимость выплаты дани в Орду обострила традиционную для Руси нехватку благородных металлов, что неизбежно повышало роль западнорусских городов как «золотого моста» между нею и Европой. Обогащение городов повышало их политический вес в Литовско-Русском государстве, становясь одной из причин уступчивости по отношению к ним великокняжеской власти. В ряде городов вплоть до второй половины XV в. сохранялось вече («суйм»), на котором решался весьма широкий круг вопросов. Таким образом, западнорусским городам удалось не только сохранить прежние традиции самоуправления, но и развить их в сторону сближения с аналогичными европейскими юридическими нормами.

В сословной структуре и политическом строе Литовско-Русского государства также прослеживаются традиции домонгольской эпохи, которые с течением времени приобретали все большее сходство с классической системой вассалитета-сюзеренитета. Верхнюю ступеньку феодальной иерархии занимал великий князь из династии Гедиминовичей, который, хотя и величался «осподарем» или, подобно Гедимину, королем литовским и русским, не имел неограниченной власти. С одной стороны, он вынужден был считаться с высшей знатью, представленной в «раде» (боярском совете). С другой стороны, достаточно независимы в своих действиях были местные князья. Рангом ниже стояли «служебные» князья, владевшие землями не по династическому праву или «ряду», а в качестве «держания», получаемого от великих или местных князей. Следующую ступеньку феодальной иерархии занимало боярство, включавшее и утерявшие титул младшие ветви княжеских родов, и местные аристократические фамилии, и аноблированных («обоярившихся») выходцев из служилого военного сословия «земян», близкого к боярству, но более низкого по социальному статусу. Феодалы всех перечисленных званий обладали соразмерной своему положению возможностью влиять на великокняжескую власть, что в перспективе вело к формированию институтов сословного представительства.

Генетическая связь между Литовско-Русским государством и Киевской Русью особенно очевидно проявляется в сфере культуры. Многократно превосходившие коренную Литву по площади и численности населения, западнорусские земли доминировали и в культурном отношении. Русский язык был официальным языком делопроизводства, на нем составлялись летописи, непосредственно продолжавшие домонгольскую традицию, создавались юридические памятники, ориентированные на нормы Русской Правды.

Итак, историческое своеобразие Великого княжества Литовского и Русского заключалось в том, что, несмотря на формально-юридическое верховенство литовского этноса, русские, преобладая в нем численно, доминировали в культурном и, de facto, в политическом отношении. Поэтому, когда в Восточной Европе разгорелась борьба за «киевское наследство», Литовско-Русское государство включилось в нее, попытавшись возглавить «собирание Руси». И, конечно же, литовских князей не могло оставить безучастным вспыхнувшее в XIV в.противоборство Твери и Москвы. Происходит сближение между Вильно и Тверью, заинтересованность в котором была обоюдной. С одной стороны, Тверь, раньше других оправившаяся от Батыева погрома, обладала наибольшим военно-политическим потенциалом в Северо-Восточной Руси, а значит – имела больше всего шансов возглавить в будущем борьбу с Ордой. И в перспективе этого неизбежного столкновения Тверь хотела видеть в Литве гаранта безопасности своих западных рубежей, а по возможности – и участника антитатарской коалиции. С другой стороны, и Литва, с огромным напряжением сил сдерживавшая агрессию Тевтонского ордена, была заинтересована в мирных отношениях со своим восточным соседом. Кроме того, литовские князья стремились укрепить свое влияние в Новгороде, а для этого тоже необходим был союз с Тверью, контролировавшей продовольственное снабжение Новгорода.

Усиление Твери и ее контакты с Литвой не могли не вызвать беспокойства в Орде, стремившейся поддерживать выгодный ей баланс сил в Восточной Европе. Задавшись целью восстановить пошатнувшееся равновесие, Узбек в 1327 г. прибег к услугам Калиты для усмирения Твери. Следом он решает преподать урок и самой Литве. В 1331 г. в подвластный ей Киев прибывают баскаки для сбора дани. Киевляне вынуждены были подчиниться. В итоге, к 30-м гг. XIV в. на Руси сложилась новая расстановка политических сил: антагонизм Москвы и Твери, опиравшейся на Литву, трансформировался в противостояние Литвы и Москвы, за спиной которой стояла Орда.

Во второй половине XIV в. соперничество двух претендентов на древнерусское наследие переходит в военную плоскость. Ольгерду удается значительно продвинуть восточные рубежи своей державы. Стремительному росту его авторитета способствовала блестящая победа над татарами у Синих Вод в 1362 г. В 1368, 1371 и 1372 гг. Ольгерд предпринимает походы на Москву, однако они не привели к желаемому результату. Москва к этому времени уже окрепла настолько, что могла противостоять Литве даже без помощи Орды. Более того, теперь московские князья начинают тяготиться ролью сателлитов Орды и пытаются перехватить у Вильно инициативу в антитатарской борьбе.

Успехи Дмитрия Ивановича вызвали беспокойство в Литве. После одержанной им в 1378 г. победы на Воже великий князь литовский Ягайло и правитель Орды Мамай заключают союз, направленный против Москвы. В то же время, ряд литовских князей, недовольных сменой политического курса, поддержали Дмитрия Ивановича.

Победа на Куликовом поле сделала Дмитрия Донского лидером общерусского объединительного движения и укрепила позиции его сторонников в Литовском государстве. В 1381 г. Ягайло был вынужден уступить великокняжеский престол своему дяде Кейстуту – стороннику литовско-московского сближения. Однако летом 1382 г. политическая ситуация вновь резко меняется. Ягайло с помощью Тевтонского ордена возвращает себе престол, а Тохтамыш наносит поражение Московскому княжеству, что подорвало престиж Дмитрия Донского и ослабило позиции его сторонников в Литве.

В 1383-1384 гг. «московской партии» удалось восстановить свое влияние в Вильно, и ею даже инициируются переговоры о женитьбе Ягайло на дочери Дмитрия Донского с предварительным условием креститься и признать православие государственной религией. Однако вскоре Ягайло получает более выгодное, с его точки зрения, предложение – руку польской королевны Ядвиги и корону Польши при условии крещения и провозглашения католичества государственной религией Литвы. В августе 1385 г. в г.Крево был подписан предварительный договор, а в январе 1386 г. в Кракове – официальный акт польско-литовской унии. Эти соглашения способствовали резкому росту западного влияния в Литве и, как следствие, снижению шансов на воссоединение русских земель. Выполняя взятые на себя обязательства, Ягайло вводит дискриминационное по отношению к православным законодательство и даже обещает папской курии, что все его подданные «будут приведены к католической вере и послушанию святой римской церкви».

Впрочем, в полном объеме Кревская уния не была осуществлена из-за противодействия сына Кейстута Витовта, ставшего в 1392 г. великим князем литовским. В годы его правления возрождается политическая программа Ольгерда, нацеленная на объединение всех русских земель под эгидой Вильно. Для ее реализации Витовт стремился заручиться поддержкой как Ордена, так и Орды. С этой целью он решил поддержать хана Тохтамыша против ставленника Тимура Темир-Кутлука, но в 1399 г. в битве на р.Ворскла потерпел сокрушительное поражение. Это нанесло удар по престижу Витовта и вынудило его временно отказаться от реализации «общерусской программы».

Похожая информация.

Западнорусское государство в Галиции

Через шесть лет после разорения Киева монголами по южнорусским степям проехал посланник папы Иннокентия IV (направлялся к великому хану в Каракорум) Плано Карпини. Ему повсюду встречались следы пожарищ и груды человеческих костей и черепов. В Киеве, у обгорелых стен Святой Софии, стояли жалкие две сотни домов. Такова была судьба одного из самых густонаселенных городов средневековой Европы - в начале XII в. в Киеве проживали около 100 тысяч человек. Чернигов, Переяслав и Владимир-Волынский сожгли дотла, и им так и не удалось оправиться от постигшей их катастрофы. Однак половина жителей Переяслава была убита, а вторая - уведена в рабство. «Во Владимире-Волынском, - писал Шмурло, - не осталось ни одной живой души, а все церкви были завалены трупами». Практически все русское население, жившее восточнее Днепра, было либо перебито, либо бежало в леса Верхней Десны и Сожа. Жители киевских и волынских земель нашли убежище в лесах по берегам Припяти и в болотах Полесья.

В конце XIII - до середины XIV в. плодородные земли юга России лежали в запустении. Нашествие Батыя стало только первым и наиболее опустошительным набегом татар, но не последним. Сопротивление, которое Даниил Галицкий оказал Золотой Орде, породило жестокие карательные экспедиции татар 1259–1261 гг. В 1285 г. хан Телебуга дважды прошел по южным степям, направляясь в Польшу, и, по словам летописца, жившего в ту пору, «подчистую вымел всю Владимиро-Волынскую землю». Во второй половине XIII в. в Киеве не было собственного князя - даже ставленника Орды. Потихоньку люди стали возвращаться в город, но постоянные набеги татар заставили киевского митрополита Максима - все еще «митрополита всея Руси» - покинуть Киев и переселиться со всей своей свитой и имуществом на север, во Владимир-на-Клязьме. «И тогда, - как отмечал летописец, - весь Киев разбежался».

Условия жизни на юге были гораздо сложнее, чем на севере. Самые любимые пастбища Золотой Орды располагались по берегам нижней Волги и между Волгой и Доном. Татары кочевали по берегам Азовского моря, а зимой частенько наведывались в Крым. Небольшие орды кочевников были рассеяны по всей степи - это были остатки половцев, торков и каракалпаков (черных клобуков), которых взбаламутил вихрь Батыева нашествия. Для этих грабителей, да и для всей Золотой Орды, дорога на запад, в приднестровские и дунайские земли оказалась открытой. На севере после первых сокрушительных набегов сарайские ханы удовлетворились тем, что наложили дань на оседлое население. Долгие зимы, сильные разливы рек весной, леса и болота не привлекали кочевников. Тем не менее татары до и после Куликовской битвы неоднократно совершали набеги на Северо-Восточную Русь, опустошая ее и уводя русских людей в рабство. Более сотни лет северные князья не делали попыток избавиться от власти Орды, и московские князья своей осторожной политикой подчинения добились того, что с 1293–1380 гг. земли Москвы были избавлены от набегов татар.

В западных русских землях, граничивших со старым Югом, во второй половине XIII в. отдельные группы кочевников попытались создать свои постоянные поселения. Галицкие князья вели борьбу с жителями Болховской земли, расположенной северо-восточнее Волыни; это были частично согнанные со своих мест работники, а частично остатки степных племен, смешавшиеся с татарами. Аналогичное полукочевое-полуоседлое население закрепилось и в «новой земле» под названием Подолия, которая до той поры оставалась относительно слабо заселенной.

Галицкий князь Даниил в конце концов потерпел поражение в борьбе с татарами. С упадком Киевского государства Галиция при князьях Романе и Данииле постепенно превратилась в центр Южной и Западной Руси. Краткий расцвет Галицкого княжества был прерван монгольским нашествием, и Даниилу пришлось признать главенство Золотой Орды. То же самое вынужден был сделать и Александр Невский на севере. Оба князя столкнулись с одной и той же проблемой: им нужно было отражать не только набеги кочевников с востока, но и постоянные вторжения с запада. Александр Невский смог сдержать натиск шведов и Ливонского ордена и защитить Новгород и Псков. Он заложил основу для будущего возвращения русских на побережье Балтики. Даниилу же Галицкому не удалось закрепить существовавший при нем порядок вещей. Вот почему, несмотря на то что оба князя умерли в один год, Даниил принадлежал прошлому, ибо его правление «завершило домонгольский период» на юге, а княжение Александра Невского открыло новую эпоху на севере.

Достижения галицкого князя были недолговечными. После его смерти (1264) Галицкое княжество, «последний осколок Южной Руси», вынуждено было бороться с постоянно усиливавшимся натиском Польского и Венгерского королевств. При сыне Даниила Льве княжество пережило непродолжительный период расцвета. Основанные Даниилом города Холм и Львов (то есть город Льва), в которых проживало много евреев и армян, накопили значительные богатства, поскольку стояли на торговом пути из Регенсбурга в Византию, и многие купцы, которые прежде спускались в Черное море по Днепру, теперь двигались по Днестру. Возрождение причерноморской торговли генуэзцами и венецианцами во время монгольского владычества придало особое значение галицким городам, которые были поставлены на новом широтном пути, шедшем с запада на восток.

Однако к середине XIV в. положение Галицкого княжества сделалось критическим. Польшей управлял самый талантливый из Пястов, Казимир Великий; в Венгрии набирала силу новая Анжуйская династия; Гедимин создавал мощное Литовское государство. Условия жизни Галицкого княжества были таковы, что сильные соседи могли оказывать влияние на его судьбу. Галицким князьям никогда не удавалось ограничивать своеволие своих бояр; Роман, отец Даниила, оправдывал казнь некоторых бояр такими словами: «Не поморив пчел, меду не есть». Однако злые пчелы вечно роились вокруг голов галицких князей. Отдельные группы бояр по разным причинам попали под влияние монархов соседних стран, и враги находили себе союзников в самом княжестве. В 1323 г. род Даниила пресекся, и власть перешла в руки польского князя Болеслава Мазовецкого, который принял православие и сменил свое имя на Юрий. В годы его правления бояре забрали себе такую власть, что ему приходилось подписывать государственные документы не только от своего имени, но и от имени всех своих бояр. Уступчивость Юрия не помешала им в 1340 г. отравить его. Девять лет спустя Казимир присоединил Галицкое княжество к Польскому королевству, а Великое княжество Литовское захватило Волынь.

Северо-Восточные Карпаты, образующие водораздел между притоками Днестра и Тисы и отделяющие русскую степь от Венгерской равнины, были заселены беженцами из киевских земель, поток которых не иссякал. Лев Галицкий воспользовался неурядицами, которые вспыхнули в Венгрии после смерти Владислава Кумана и прекращения Арпадской династии, и захватил эти земли, называвшиеся Карпатская Русь и находившиеся в зависимости от венгерского графства Мункаш. После исчезновения Галицкого княжества русские обитатели высокогорных альпийских долин Карпатской Руси стали подданными венгерских королей.

Эти последние центры независимой политической жизни в Южной и Западной Руси прекратили свое существование к середине XIV в. Галицкие князья после монгольской катастрофы не сумели создать новый центр возрождения России. Государство алтайских кипчаков продолжало держать в своих руках среднее и южное течение всех великих русских рек, впадавших в Черное море. Польские короли смотрели на захват юго-восточных земель как на компенсацию упорного продвижения германцев на западе и северо-западе. Над западнорусскими землями нависло Литовское государство. На севере удалось выжить только торговым олигархиям Новгорода и Пскова, и лидеры этих городов, опасавшиеся, подобно полякам, военной мощи немецких рыцарей и шведов, пытались найти новые источники силы, продвигаясь на северо-восток. А в Московской земле, находившейся между Окой и Верхней Волгой, умные и терпеливые князья, вассалы Золотой Орды, год за годом прибирали к рукам соседние княжества и ждали своего часа.

СУДЬБА ГАЛИЦИИ, ИЛИ ПОЛЬСКО-УКРАИНСКАЯ ВОЙНА В Австро-Венгрии на бывших землях Древней Руси жило около 5,4 млн человек, в том числе около 60 % украинцев, около 25 % поляков, примерно 12 % евреев, а также немцы и чехи. Городское население было в основном польско-еврейским, а