автор Иван Андреевич Крылов (1769-1844)
|
Примечания
По свидетельству близко знавшего Крылова М. Лобанова , басня высмеивала заседания Беседы любителей русского слова с обычными для них чтениями длинных и скучных произведений ее участников. «В «Беседе русского слова», бывшей в доме Державина , приготовляясь к публичному чтению, просили его прочитать одну из его новых басен, которые были тогда лакомым блюдом всякого литературного пира и угощения. Он обещал, но на предварительное чтение не явился, а приехал в Беседу во время самого чтения, и довольно поздно. Читали какую-то чрезвычайно длинную пьесу, он сел за стол. Председатель отделения А. С. Хвостов ... вполголоса спрашивает у него: «Иван Андреевич, что, привезли?» - «Привез».- «Пожалуйте мне».- «А вот ужо, после». Длилось чтение, публика утомилась, начали скучать, зевота овладевала многими. Наконец дочитана пьеса. Тогда Иван Андреевич, руку в карман, вытащил измятый листок и начал: «Демьянова уха». Содержание басни удивительным образом соответствовало обстоятельствам, и приноровление было так ловко, так кстати, что публика громким хохотом от всей души наградила автора за басню» (М. Лобанов, «Жизнь и сочинения И. А. Крылова»,СПБ., 1847 г. стр. 55). Это свидетельство М. Лобанова, являвшегося участником Беседы, находит свое подтверждение и в нравоучительной концовке басни, обращенной к «писателю». Рукописные варианты (ПД): ст. 12 Вот [семга], потроха, вот стерляди кусочек ст. 20 Сказал Демьян: «зато уж чванных не терплю.Расшифровка сокращений
ПД - рукописи, принадлежащие Академии наук СССР (ныне находятся в архиве Института литературы, б. Пушкинский дом, Академии наук)
В противном случае это было бы не событие, а эпизод в среде, которая легко ассимилировала бы и даже санкционировала небольшое спонтанное удовольствие. Ситуация в истории обмена Чарльзом Джонсоном могла развиваться аналогичным образом, но она не развивается. Здесь мы наблюдаем, что происходит, когда тип персонажа, который находится между одной обычной жизнью уже и другой, который должен быть изобретен, терпит неудачу, потому что то, что хорошо, невыносимо. Почему у некоторых людей есть умение импровизировать состояние пребывания вне сознания, в то время как другие теряют дыхание - вместо того, чтобы напевать?
Демьянова уха
|
"Соседушка, мой свет! Как стихотворение Эшберри, история Джонсона начинается с размышлений о соседях и окрестностях. Они регулярно не ходят в центр города, чтобы встретиться с друзьями и часто не посещают другие районы города: у них нет автомобилей. Дом и «разделение» - это места местной, персонализированной практики встречи, блуждания и попрошайничества. Однако интимность близости не имеет ничего общего с лирической интерсубъективностью, хотя эта история имеет место в медитативном ритме, в котором Кутер анализирует для него новые события. Актеры выразительны и непрозрачны, но в отличие от стихотворения Ашберри. История начинается с сюжета: два брата придумывают идею ограбить своего, вероятно, мертвого соседа, мисс Бейли. Никто не знает: она сосед, поэтому вам не нужно ее знать; Его задача - быть близким и быть «персонажем», как люди, которые несут вокруг нас ручную работу, но мы не близки. Мисс Бэйли одевается в изношенную мужскую одежду; Так же, как Кутер и Лофтис наслаждаются бесплатными блюдами в местном креольском ресторане, а когда Кутер дает ей маленький, она не дает их, но она кладет его себе в рот и проглатывает. Писатель, счастлив ты, коль дар прямой имеешь; |
Примечания:
Впервые напечатана в «Чтении в Беседе любителей русскоге слова», 1813 г., ч. XI, стр. 95-96; написана не позднее июня 1813 г. (ценз. разр. от 23 июня 1813 г.). Автограф: ПД 1 .
Так много известно о ее Кутере, ничего больше от ее действий. История начинается потому, что сосед всегда был рядом, и теперь она ушла. Кутер и Лофтис думают, что они, возможно, умерли, и решили пойти на похищение. Такое поведение, зарывающее в других вещах, не в природе Кутера, но не противоречит его фундаментальному отношению к миру. Во время истории оба родителя умерли: отец умер от переутомления, мама, потому что она была «большим американским холодильником». Глядя на все это, Кутер отказывается преследовать американскую мечту.
Он вспоминает, как родители «убивали себя за несчастную маленькую вещь - скуповатую маленькую чашу для каши». Он не предлагает решений о том, как жить. Это акт жизни, способ провести время, не пытаясь стать кем-то в системе эксплуатации и обмена. В политической экономии своего мира эта система не производит остатков или отходов, а медленную смерть, потребление предметов в ситуации, когда капитал определяет ценность. В этой истории тело работника посвящено только отложенным удовольствиям, которые не могут быть полезными на дне социальной структуры, - демонстрирует судьба родителей героев.
По свидетельству близко знавшего Крылова М. Лобанова, басня высмеивала заседания Беседы любителей русского слова с обычными для них чтениями длинных и скучных произведений ее участников. «В «Беседе русского слова», бывшей в доме Державина, приготовляясь к публичному чтению, просили его прочитать одну из его новых басен, которые были тогда лакомым блюдом всякого литературного пира и угощения. Он обещал, но на предварительное чтение не явился, а приехал в Беседу во время самого чтения, и довольно поздно. Читали какую-то чрезвычайно длинную пьесу, он сел за стол. Председатель отделения А. С. Хвостов... вполголоса спрашивает у него: «Иван Андреевич, что, привезли?» - «Привез».- «Пожалуйте мне».- «А вот ужо, после». Длилось чтение, публика утомилась, начали скучать, зевота овладевала многими. Наконец дочитана пьеса. Тогда Иван Андреевич, руку в карман, вытащил измятый листок и начал: «Демьянова уха». Содержание басни удивительным образом соответствовало обстоятельствам, и приноровление было так ловко, так кстати, что публика громким хохотом от всей души наградила автора за басню» (М. Лобанов, «Жизнь и сочинения И. А. Крылова»,СПБ., 1847 г. стр. 55). Это свидетельство М. Лобанова, являвшегося участником Беседы, находит свое подтверждение и в нравоучительной концовке басни, обращенной к «писателю».
Лофтис отличается - его отношение к фантазии реалистично. Он унаследовал оптимизм жизни в форме амбиций. Его стратегии чисто формальны. Тем не менее, они решают работать вместе. В квартире Панни Бейли это совсем темно и воняет дерьмо: лежа среди мусора газетной вырезки из «Чикаго Защитника» показывает, что бывшие женщины работодателя, Генри Коннерс, зарегистрировали ее в падении всего имущества, и все эти года причуда и нищенство служили тайно обладало состоянием. Все это имеет смысл в темноте. Это приводит героя в тупик: его способность распознавать чуждые формы связана с его собственной жизнью, которую он больше не может терпеть.
