Гюстав Лебон (Gustave Le Bon) - французский ученый-философ, социолог, психолог, медик, а также физик и химик. Главной темой его интересов была психология человеческих масс, через которую, благодаря которой только и возможно раскрыть смысл человеческой истории.
Согласно Лебону, овладеть массами можно только путем обмана и создания больших иллюзий. Великие деятели истории достигают успеха только благодаря пониманию этих истин и их практическому использованию. Лебон отвергает другие методы как бесполезные и неэффективные, объясняя это тем, что главный механизм поведения людей, особенно человеческих масс, состоит в бессознательном. Он стремится доказать, что попытки построить человеческое благополучие на идеалах рационализма оказываются неудачными.
Лебону принадлежат труды: «Человек и общество» (1881), «Арабская цивилизация» (1884), «Цивилизация в Индии» (1887), «Первые цивилизации Востока» (1889), «Мысли и верования» (1911), «Французская революция и психология революций »(1912), «Жизнь истины» (1914), «Настоящая эволюция мира» (1927), «Научные основы философии истории» (1931), «Психологические законы эволюции народов» (1894), «Психология народов и масс» (1895), «Психология социализма» (1908), «Психология нового времени» (1920), «Психология воспитания» (1910).
Работа «Психология народов и масс» является своеобразным итогом его исследований по исторической психологии. Если Т. Карлейль считал героев движущей силой истории, то Лебон показывает «роль великих людей в развитии цивилизации». Он подчеркивает и настаивает на том, что «небольшой отбор выдающихся людей, которых имеет цивилизованный народ и которых было бы достаточно уничтожить в каждом поколении, чтобы сразу вычеркнуть этот народ из списка цивилизованных наций, как раз и составляет истинное воплощение сил расы». Именно эти люди осуществляют прогресс в науках, искусствах, промышленности, во всех отраслях цивилизации.
Толпа пользуется этими достижениями, но не любит тех, кто над ним возвышается, и именно эти последние становятся мучениками толпы. Идея равенства губительна для народов, говорит Лебон, хотя хорошо знает идеи Французской революции о свободе, равенстве и братстве. «Чтобы равенство царило в мире, следовало бы снизить постепенно все, что составляло ценность определенной расы, до уровня того, что в ней есть самого низкого. Превознести интеллектуальный уровень последнего из крестьян к гению какого-либо Лавуазье невозможно. Легко уничтожить таких гениев, но их нельзя заменить».
В общественно-политической деятельности фанатизм имеет преимущество над умеренностью. Фанатики с ограниченным умом, но энергичным характером и сильными страстями могут учреждать религии, империи, поднимать массы. Относительно таких людей создается идеал, ему поклоняются, а дальше его уничтожают. Лебон утверждает, что знаменитые создатели различных fata morgana радикально преобразовывали, меняли мир, потому что воплощали мечты народа. Сила воздействия этих людей мало зависит от того, истинны их идеи или нет. История свидетельствует, что самые нелепые идеи всегда сильнее влияли на людей и играли важнейшую роль. Из всех факторов развития цивилизации иллюзии составляют фактор наиболее мощный. Не в погоне за истиной, но скорее в погоне за ложью человечество потратило большую часть своих усилий. Ставя химерические цели, оно, конечно, их не достигло. Однако в домогательстве их оно осуществило тот прогресс, которого вовсе не искало.
Рассматривая массы как инертную, пассивную силу, которая только и способна жить в иллюзиях, Лебон отмечает стремление масс к абсолютным, окончательным истинам. Между тем, подчеркивает Лебон, вещи сами по себе не меняются. Только идеи относительно этих вещей подлежат изменениям. Лукавые политики на эти идеи и опираются, что в целом формирует демагогический стиль жизни, провозглашение и восприятия лозунгов, где каждое слово вроде бы понятно, а в целом кто его знает, что означает этот лозунг.
Лебон жалуется, что главной чертой его эпохи является замена сознательной деятельности индивидов бессознательной деятельностью толпы. Народ может играть только разрушительную роль, что приводит к распаду цивилизации. Вместе с тем законодательные и государственные деятели должны знать психологию масс, ведь эпоха, которая наступила, будет эрой масс. Биологически и физиологически это означает прекращение деятельности мозговых полушарий и доминирование рефлексов спинного мозга. Умственные способности снижаются. В связи с господством инстинктов толпы легко можно побудить к «героическому», но еще легче - к преступлению. Позднее Э. Фромм списал все формы «бегства от свободы» у Лебона.
Какими бы ни были индивиды с их характером и умом, как только они попадают в толпу, этого достаточно, чтобы в них образовалась коллективная душа, и они теперь думают и поступают иначе, чем вне толпы. Здесь, по Лебону, вступают бессознательные движущие силы поведения, представляющие собой душу расы.
Люди отличаются своим сознательным отношением к миру, они унифицируются в глубинных движущих силах поведения. «У коллективной души интеллектуальные способности индивидов, их индивидуальность исчезают; разнородное утопает в однородном, берут верх бессознательные качества». Толпа становится безответственной, ведь она анонимна. В толпе любое ощущение заразно, поэтому индивид приносит в жертву личные интересы коллективным. В толпе, и это главное, человек поддается внушению. Парализуется сознательная мозговая деятельность. Человек не осознает своих поступков, действует сломя голову. Он превращается в робота, у которого нет своей воли. Толпа может обратить труса в героя, скептика - в верующего, честного человека - в преступника. Лебон специально рассматривает чувства и нравственность толпы, ее рассуждения и воображение, религиозные формы, в которые воплощаются ее убеждения. Он классифицирует толпу и дает подробную характеристику преступной толпе, действиям присяжных и уголовным судам, а также парламентским собраниям.
Прежде всего бросаются в глаза импульсивность, непостоянство и раздраженность толпы. Вспомним классическое изображение толпы на форуме после убийства Цезаря из трагедии Шекспира «Юлий Цезарь». Этой сцены достаточно, чтобы вместить все теории и концепции социальной психологии.
Лебон приводит и другие примеры. Толпа никогда не оказывается предусмотрительной. Она нетерпима, подвергается воздействию авторитета и консервативна. Даже временное проявление революционных настроений не мешает толпе быть консервативной. Существенная ремарка Лебона: нормальное состояние толпы, наткнувшейся на препятствие, это исступление. Толпа, лишенная каких-либо критических способностей, выступает как чрезвычайно легкомысленная. В ней очень активно действует механизм образования коллективных галлюцинаций. Поэтому Лебон отмечает, что самые сомнительные события - именно те, которые наблюдались наибольшим числом людей. После смерти героев вокруг них создаются легенды.
Лебон прослеживает отношение к Наполеону Бонапарту при Бурбонах как к идиллическому филантропу, дальше - как к кровавому деспоту, который потерял три миллиона человек только ради удовлетворения своего тщеславия. Теперь, говорит Лебон, возвращается старая легенда. Пройдет еще некоторое время и ученые будущего, учитывая противоречивые сведения о герое, подвергнут сомнению и само его существование, как это было, в частности, относительно Будды и других исторических деятелей. Атеисты в XX в. отрицали существование Христа как исторического лица, но признавали существование Будды, Магомета и других создателей мировых и региональных религий: каждая эпоха имеет свои легенды. В 20-х годах XX в. атеисты создали свое атеистическое правописание и писали имя Богочеловека с малой буквы.
Толпе свойственны простые и предельные чувства. К истине она относится как к абсолютной, к ошибкам - тоже. Индивид переживает противоречие, толпа - никогда. Нетерпимость и авторитетность свойственны всем категориям толпы. Массы уважают силу, а доброта их мало волнует. Готовая выступить против слабой власти, толпа раболепно преклоняется перед сильной властью. Быстро уставая от своих проблем, толпа инстинктивно стремится к рабству.
Психологически Лебон объясняет эти свойства толпы тем, что она мыслит образами, которые возникают один за другим без всякой связи. Самое лучшее доказательство истинности для толпы - это наличие чудесного. Во всех религиях верующие для доказательства требуют чуда. Эти и другие факты дают ему возможность утверждать, что чудесное и легендарное является истинной опорой становления цивилизации. Настоящий демагог умеет влиять на воображение толпы, которая является опорой чудесного. Доказательства не влияют на толпу. Она требует религиозных установок, поскольку все верования могут быть усвоены только в случае, если они воплощены в религиозную форму, которая не допускает никаких возражений. Даже атеизм, овладев толпой, превращается в культ.
С двух сторон подходит Лебон к взаимодействию демагогов и толпы: демагоги только улавливают настроение толпы и ведут ее за собой. Однако толпа и определяет, что делать демагогам. Лебон утверждает: не короли породили Варфоломеевскую ночь, религиозные войны вообще, не Робеспьер, Дантон или Сен-Жюст создали террор. Во всех соответствующих событиях участвовала душа толпы, а не могущество правящих лиц.
Отдаленные факторы воздействия толпы - это раса, традиции, характер эпохи, учреждения и воспитания. Лебон устанавливает также непосредственные факторы мыслей толпы, напоминая образ сфинкса из легенды: нужно или научиться разгадывать загадки этого существа, или же оно проглотит нас. Важную роль здесь играет слово, а не его реальный смысл. Можно было бы построить пирамиду выше, чем у Хеопса, из костей только тех людей, которые пали жертвами могущества слов и формул.
Лебон справедливо замечает, что очень часто слова с весьма неопределенным смыслом имеют наибольшее влияние на толпу. Это касается, в частности, таких терминов, как социализм, равенство, свобода и др. Сам он видит в них магическую силу, будто в этих словах находится решение всех житейских проблем. Эти слова, заключает он, образуют синтез всех бессознательных разнообразных влечений и надежд на их реализацию. Ни доказательства, ни убеждения не могут выстоять против известных слов и формул. После общественных переворотов государственные деятели должны изменить слова-лозунги, не меняя сущности вещей, ведь они тесно связаны с духовной наследственностью народа. Во время консульства и империи во Франции учреждения и налоги остались те же. Было заменено только их название.
Задача, которую ставят перед словами, утверждает Лебон, заключаются в создании иллюзии. По этому поводу он подает развернутый афоризм: больше всего храмов, статуй, алтарей было посвящено именно создателям иллюзий. Толпе нужны иллюзии (ведь это фактор цивилизации). Поэтому он подчеркивает как главный фактор «эволюции народов» не истину, а ошибку. Это старое откровение человеческой культуры, на что указывали Данте, Рабле, Шекспир, Сервантес и др. Пушкин по этому поводу написал строки:
Тьмы низких истин нам дороже
Нас возвышающий обман.
Гюстав Лебон говорит об этом откровенной прозой: кто умеет вводить толпу в заблуждение, тот легко становится ее повелителем; кто хочет ее урезонить, тот становится ее жертвой. А дальше предлагаются уже практические советы. Чтобы убедить толпу, надо сначала хорошо ознакомиться с вдохновляющими ее чувствами, делать вид, что разделяешь их, и только потом попытаться изменить, вызывая с помощью первобытных ассоциаций какие-либо захватывающие толпу образы. Вспомним Шекспира: Марк Антоний на форуме у тела убитого Цезаря ведет себя именно так и, наконец, безраздельно овладевает толпой.
Дополнительные рекомендации Лебона касаются уже исполнения: любой лозунг только тогда влияет на людей, когда повторяется часто и, желательно, в одних и тех же выражениях. Такое повторение подменяет собой рациональное доказательство. Именно путем повторения идея проникает в глубокие слои бессознательного, в которых и гнездятся движущие силы наших поступков.
Перефразировав идеи «Великого Инквизитора» Достоевского, он заключает: «Раса и насущные проблемы повседневной жизни - вот те таинственные владельцы, которые направляют судьбу нации». Психология пропаганды XX в. ничего принципиально нового по сравнению с Лебоном, не сказала.
Он ставит также ряд вопросов о движении цивилизаций, об их рождении, расцвете и смерть, что стало специальным предметом исследования таких корифеев исторической мысли, как В. Вундт, А. Тойнби и др.
Лебон считает, что многие современные ему цивилизации уже слишком устарели и идут к упадку, причем рассматривается взаимодействие идеальных и материальных факторов становления цивилизации. С потерей идеала раса теряет свою душу, становится толпой. О. Шпенглер развил эти идеи в первой четверти XX в. в своих «Сумерках Европы»
Анализ труда Лебона «Психология социализма», выполненный еще до появления реального социализма, содержит ряд пророческих предостережений относительно воплощения его идей в жизнь. Но это тема отдельного рассмотрения.
Роменець В.А. История психологии XIX-XX века. - Киев, Лыбидь, 2002
Гюстав Лебон (Gustave Le Bon, 07.05.1841 — 13.12.1931) — французский социальный психолог, социолог и физик-любитель. Он автор нескольких работ, в которых излагает теории национальных черт, расового превосходства, стадное поведение и психологию толпы.
Работа Гюстава по психологии толпы стала важной в первой половине 20 века, когда она использовалась исследователями средств массовой информации, такими как Хедли Кантрил и Герберт Блюмер для описания реакции подчиненных групп в средствах массовой информации.
Гюстав Лебон также способствовал развитию дебатов в физике о природе материи и энергии. Его книга «Эволюция материи» была очень популярна во Франции, была переиздана 12 раз и воспринята многими физиками одобрительно.
В 1896 году Гюстав сообщил, что проводит наблюдения нового вида радиации, который ученый обозначил как «черный цвет», но впоследствии было доказано, что такового не существует.
Книги (3)
Психология народов и масс
В первой части книги рассказывается об образовании и развитии исторических рас, о роли великих людей и идей, о том, как умирают цивилизации. Вторая часть книги посвящена психологии толпы, влиянию на нее идей, чувств и верований, способам воздействия на разные ее виды.
Психология социализма
Книга в настоящее время может принести большую пользу в борьбе с социализмом, и революционизмом. Она выдержала во Франции в короткий промежуток времени пять издании, переведена на несколько европейских языков и, нужно думать, успела оберечь многие умы от гибельных социалистических и политических увлечении.
Книга по отзыву известною социалиста Сореля, «представляет собой наиболее полную работу, изданную во Франции о социализме, заслуживающую большою внимания но оригинальности идей автора, наводящих на самые серьезные размышления». И действительно, содержание этой книги и очень оригинально и поражает силой и убедительностью приводимых доказательств, при полной объективности исследования.
Психология толп. Мнение и толпа
Блистательные труды Гюстава Лебона и Габриэля Тарда, положившие начало социальной психологии (психологии масс) как самостоятельной науки.
Читатель сможет иными глазами взглянуть на общественные процессы в современной России, по-иному воспринимать информацию со страниц газет или экрана ТВ после знакомства с работами двух великих французских социологов.
Комментарии читателей
Татьяна / 28.05.2017 " Психология воспитания" уже есть в продаже.Книгу переиздали. Купить можно! Обращайтесь! [email protected]
Андрей / 14.03.2017 Через месяц будет издана книга " Психология воспитания ". Можно заказать.
борис / 15.09.2015 интерисует эволюция материи и эволюция сил
Гость / 18.07.2014 АЛМАС ваши предки воевали с ним и успешно натравливали германию - братьев на нас - пусть мол братья друг друга уничтожат, больше места вам останется, и всё это вытикает именно после прочтения вышеупомянутых трудов, но впрочем в это главная суть вашей миссии на планете Земля.
Алмас / 12.04.2014 Гений? Вы что издеваетесь? Это просто посредственный расист. В прочем многие глупые люди его эпохи придерживались такого же мнения. Жаль, что русские ребята так восторгаются человеком, чья идеология была одной из тех, что лежали в основе пропаганды А. Гитлера. Ваши деды воевали с ним, да в прочем и наши.
Для социопатолога непосредственно смежной областью знаний является психология масс. Это область психологии, предметом исследований которой являются природа, сущность, закономерности возникновения, формирования, функционирования и развития толп и масс, как специфических форм сообществ людей.
Создана она была в конце 19 в. французским социологом и психологом Лебоном, итальянским психологом и юристом С. Сегеле (1868-1913) и др.
Основное внимание основоположники уделяли исследованию психического склада, характерных свойств, черт, типов и поведения разнообразных толп и масс в относительно стандартных и нестандартных ситуациях. К числу традиционных предметов исследовательского интереса основоположников принято относить различные собрания людей, демонстрации, митинги, явления массовой эйфории, агрессии, паники, массовых психозов, массового вандализма и т.д. Но они не только объясняли затронутые проблемы, но и в существенной степени мистифицировали и мифологизировали их.
Значительное внимание творцы науки о психологии масс уделяли изучению идей, мотивов, установок, настроений, мнений, эмоций, стереотипов мышления, механизмов и действий масс, вопросам поведения людей в толпе, взаимодействия личности и массы, индивида и толпы и т.д.
И хотя в качестве методов исследования основоположники использовали гамму традиционных методов познания психологии и социологии. Психология масс оказала значительное влияние на формирование социальной психологии, социологии и развитие социальной мысли, в значительной мере психология масс оказалсь зацикленной на ОХЛОСЕ (толпе). К тому же охлосу приписывались очень многие черты, которые у него в реальности либо отсутствуют, либо присущи далеко не уникально, общи с индивидуальным и иным состоянием психики.
В очень значительной мере психология масс ориентируется на сформулированный Г. Лебоном «психологический закон духовного единства толпы», согласно которому в позднейшей фазе формирования организованной толпы в ней происходит нивелирующая деперсонализация и деиндивидуализация людей, в силу чего на основе общих качеств, управляемых бессознательным, образуется временная «коллективная душа» толпы.
Несмотря на многие очень интересные наблюдения частного порядка в целом Лебон и его продолжатели вопреки «бритве Оккама» весьма произвольно производили УМНОЖЕНИЕ СУЩНОСТЕЙ, оперируя сборно-статистическим понятием «толпы», как если бы она была единым и живым существом. Весьма сомнительным представляется тот «пунктик» у Лебона, который преследовал его всю жизнь и представлял совершенно фантастическое представление о кардинальном преобразовании личности в толпе, перепрограммировании личности под толпу, происходящем как будто бы, автоматически.
Эта постановка вопроса была скрыто, но отчетливо антихристианской, поскольку ставила под сомнение центральный тезис христианской психологии: О СВОБОДЕ ВОЛИ человека, свободе его выбора и поведения как в одиночном состоянии, так и в толпе. Мысль о том, что попадая в толпу человек становится как бы САМ НЕ СВОЙ, преобразуется под «душу толпы», которая подменяет личную душу, восходит к тезису французского «просвещенчества», к «человеку-машине» Гольбаха и Ламетри. Конечно, Лебон не афишировал этой связи, а возможно, даже не знал о ней, ибо она не вкусовая, а логическая, сущностная.
Преобразование человека в толпе «волшебным образом» - приводит к тезису, что человек не несет личной ответственности за зло, что он был «опьянен толпой», и среагировал АВТОМАТИЧЕСКИ (ведь его понимают как сложную машину) на предопределенный законом толпы алгоритм-схему. Лебон одним из первых попытался теоретически обосновать наступление «эры масс» и связать с этим общий упадок культуры. Он полагал, что в силу волевой неразвитости и низкого интеллектуального уровня больших масс людей ими правят бессознательные инстинкты, особенно тогда, когда человек оказывается в толпе. Здесь происходит снижение уровня интеллекта, падает ответственность, самостоятельность, критичность, исчезает личность как таковая.
Стал известен тем, что пытался показать то общее, что имеется между положением вещей и закономерностями в психологии масс. Американский социолог Нейл Смелзер пишет, что «несмотря на критику, мысли Лебона представляют интерес. Он предсказал важную роль толпы в наше время», а также «охарактеризовал методы воздействия на толпу, которые в дальнейшем применяли лидеры наподобие Гитлера, например, использования упрощенных лозунгов».
Однако уже в книге первой «Психология народов» Лебон стремится доказать, что основу цивилизации составляет душа расы, сформированная наследственными накоплениями. Так Лебон вводит, сверх толпы, ещё и «думающую стихию» расы, не слишком заботясь о доказательствах.
По Лебону мифологизированная «душа расы» также прочна и не подвержена изменениям, как и анатомические признаки расы. Душа расы представляет общность чувств, интересов верований.
Вот как он сам об этом писал: «Я в другом месте показал плачевные результаты, произведенные европейским воспитанием и учреждениями на низшие народы. Точно также я изложил результаты современного образования женщин и не намереваюсь здесь возвращаться к старому. Вопросы, которые нам предстоит изучить в настоящем труде, будут более общего характера. Оставляя в стороне подробности, или касаясь их лишь постольку, поскольку они окажутся необходимыми для доказательства изложенных принципов, я исследую образование и душевный строй исторических рас, т.е. искусственных рас, образованных в исторические времена случайностями завоеваний, иммиграций и политических изменений, и постараюсь доказать, что из этого душевного строя вытекает их история. Я установлю степень прочности и изменчивости характеров рас и попытаюсь также узнать, идут ли индивидуумы и народы к равенству или, напротив, стремятся как можно больше отличаться друг от друга. Доказав, что элементы, из которых образуется цивилизация (искусство, учреждения, верования), составляют непосредственные продукты расовой души, и поэтому не могут переходить от одного народа к другому, я определю те непреодолимые силы, от действия которых цивилизации начинают меркнуть и потом угасают».
Данный подход отдает даже примитивизмом! Лебон даже думал, что все изменения в государственных учреждениях, религиях не затрагивают душу расы, но душа расы влияет на них. И потому у него искусство и культура — не показатель цивилизованности народа. Как правило, во главе цивилизаций у Лебона оказываются «народы со слабо-развитой, утилитарной культурой, но сильным характером и идеалами». Сила цивилизации не в технических и культурных достижениях, а в характере и идеалах - совершенно необоснованно думал Лебон.
У Лебона ценности латинских народов — подчинение сильной, деспотичной власти; англосаксов — приоритет частной инициативы. Естественная тенденция эволюции цивилизаций — дифференциация. Панацея демократии — достижение равенства через воспитание и навязывание своей культуры высшими народами низшим, — заблуждение. Несвойственная народу даже более высокая культура подрывает его нравственность и уничтожает ценности, сформированные веками, что делает такой народ еще ниже.
Лебон непосредственно писал: «Уже почти полтора века прошло с тех пор, как поэты и философы, крайне невежественные относительно первобытной истории человека, разнообразия его душевного строя и законов наследственности бросили в мир идею равенства людей и рас». И в другом месте: «Нет ни одного психолога, ни одного сколько-нибудь просвещенного государственного человека, и в особенности - ни одного путешественника, который бы не знал, на сколько ложно химерическое понятие о равенстве людей».
Нужно ли говорить, что такого рода взгляды не только дохристианского происхождения, языческие, повторяющие дремучие идеологемы идолопоклонничества, но и льют воду на мельницу реакции. Лебон думал, что в большинстве случаев, новые верования и учреждения приносят лишь новые названия, не изменяя сути уже имеющихся.
Как же в этом случае быть с христианизацией народов Европы, в частности, славян? Разве не является верхом антиисторизма утверждать, что христианизация славян «принесла лишь новые названия, не изменяя сути»? Вся история вопиет об обратном: когда новая идея овладевает массами, то идея меняет массы, порой до неузнаваемости и собственной противоположности. И отнюдь не приспосабливается под массы, если является по настоящему новой идеей.
Правда, есть у Лебона и объективные, научные наблюдения. Например, он писал, что кроме наследственных чувств на историю народа влияют идеи-догмы. Опускаясь в сферу бессознательного, они имеют огромную силу. Единственный враг веры — другая вера.
Всеми своими успехам народ обязан лишь горстке избранных, которые реализуют события подготовленные веками - утверждал Лебон, явно преувеличивая роль личности в истории, и даже не пытаясь объяснять, как могла бы «горстка» избранных повлиять на что-либо, если бы массы не были готовы понять и принять их «избранность».
Лебон совершенно не думает о несчастной судьбе «одиноких гениев» - людей, опередивших свое время (и массы) и оттого бессильно взирающих на окружающую среду, не в силах на неё как-то повлиять.
Книга вторая «Психология масс» утверждает некую профанационную историю 19-го века. Лебон утверждает, что в XIX веке власть толпы сменяет власть элит. Его странное убеждение, что до 19-го века власть принадлежала элитам, а не толпам, совершенно бессильно объяснить, например, феномен «военной демократии» в раннем средневековье. Разве вопли вооруженной толпы на марсовом поле - власть элит? И что в таком случае власть толпы?
На самом деле, конечно, с развитием культуры и цивилизации власть не переходит от элиты к толпам, а наоборот, уходит от толп к элитам. В раннем средневековье власть была у того, у кого дубина тяжелее, а феодальные титулы (в которых Лебон видит особую прелесть «элитарности») на самом-то деле раздавались самым свирепым драчунам, и не более того. Власть толпы была наиболее ярко проявлена именно в наиболее архаические эпохи, а на в 19-м и не в 20-м веке, которые следует считать скорее веками заговоров и тайных лож, нежели веками всевластия толп.
Лебон приписывал толпе качества ограниченного и глупого человека, не учитывая, что глупый остается глупым и вне толпы, а умный и в толпе останется умным. Лебон думал, что основные свойства толпы: анонимность (безнаказанность), зараза (распространение мнения), внушаемость (толпу можно заставить видеть даже то, чего нет на самом деле), стремление немедленно претворить свои идеи в жизнь. Но это качества глупости и тупости, при чем тут одиночность или массовость?!
У Лебона психология толпы похожа на психологию дикарей, женщин и детей: импульсивность, раздражительность, неспособность обдумывать, отсутствие рассуждения и критики, преувеличенную чувствительность. Далее он отмечает, что поведение толпы изменчиво, так как она реагирует на импульсы. Он пишет, что в толпе нет сомнений. Она впадает в крайности, при которых любое подозрение может превратиться в неоспоримую очевидность, массы уважают только силу (как будто её презирают Робинзоны), идеи толпы удерживаются только категоричностью и не обладают никакой связью.
Лебон придумал, что рассуждения толпы примитивны и основаны только на ассоциациях. Толпа у него способна воспринимать только образы, причем, чем ярче образ, тем лучше восприятие. Чудесное и легендарное воспринимается лучше, чем логичное и рациональное.
Лебон писал, что формулы, облеченные в слова, избавляют толпу от необходимости думать. Формулы неизменны, но слова, в которые они заключены, должны соответствовать времени. Самые ужасные вещи, названные благозвучными словами (братство, равенство, демократия), принимаются с благоговением.
Все, что Лебон сказал о толпе - следовало сказать о потерявшей веру отцов, фрустрированной личности, о человеке (а отнюдь не толпе), который растерянно мечется в жизни, не зная к чему прислонится. Судите сами.
Лебон стремился доказать, что толпа направляется не к тем, кто дает ей очевидность, а к тем, кто дает ей прельщающую ее иллюзию. Толпе Лебона необходим вожак. Вожак не обязательно умен, так как ум рождает сомнения. Он деятелен, энергичен, фанатичен. Только слепо верящий в свою идею вожак может заразить верой других. Главное качество великого вожака — упорная, стойкая воля.
Такого вожака Лебон увидел в Мухаммеде, родоначальнике арабской экспансии. В книге «Цивилизация арабов» (1899) Лебон он сделал акцент на огромном влиянии мусульманской цивилизации, которое, по его мнению, способствовало окультуриванию варварских народов, разрушивших Римскую империю и открыло для Европы мир научного и философского знания, мир литературы, с которыми та не была знакома. Вкратце говоря, по мнению Ле Бона именно мусульмане снова дали Европе цивилизацию!
При этом, видимо, отдав цивилизацию Европе, мусульмане сами без неё остались, потому что история доказывает обратное Лебону, а его утверждение отдает антихристианским духом за версту. Лебон писал: «Итак, теперь мы можем сказать, что Мохаммед был одним из самых великих людей, которых знала история. Некоторые историки умаляли величие пророка в силу собственных религиозных предубеждений, но сегодня ему воздают должное даже христианские писатели».
Густав Лебон
Психология народов и масс
Психология народов и масс
Книга I. Психология народов
Введение. Современные идеи равенства и психологические основы истории
Возникновение и развитие идеи равенства. - Произведенные ею последствия. - Во что обошлось уже ее приложение. Нынешнее ее влияние на массы. - Задачи, намеченные в настоящем труде. - Исследование главных факторов общей эволюции народов. Возникает ли эта эволюция из учреждений? - Не заключают ли в себе элементы каждой цивилизации - учреждения, искусства, верования и пр. - известных психологических основ, свойственных каждому народу в отдельности? - Значение случая в истории и неизменные законы. - Трудность изменить наследственные идеи в данном субъекте.
Идеи, правящие учреждениями народов, претерпевают очень длинную эволюцию. Образуясь очень медленно, они вместе с тем очень медленно исчезают. Став для просвещенных умов очевидными заблуждениями, они еще очень долгое время остаются неоспоримыми истинами для толпы и продолжают оказывать свое действие на темные народные массы. Если трудно внушить новую идею, то не менее трудно уничтожить старую. Человечество постоянно с отчаянием цепляется за мертвые идеи и мертвых богов.
Уже почти полтора века прошло с тех пор, как поэты и философы, крайне невежественные относительно первобытной истории человека, разнообразия его душевного строя и законов наследственности бросили в мир идею равенства людей и рас.
Очень обольстительная для масс, эта идея вскоре прочно укрепилась в их душе и не замедлила принести свои плоды. Она потрясла основы старых обществ, произвела одну из страшнейших революций и бросила западный мир в целый ряд сильных конвульсий, которым невозможно предвидеть конца.
Без сомнения, некоторые из неравенств, разделяющих индивидуумов и расы, были слишком очевидны, чтобы приходилось серьезно их оспаривать; но люди легко успокаивались на том, что эти неравенства - только следствия различия в воспитании, что все люди рождаются одинаково умными и добрыми и что одни только учреждения могли их развратить. Средство против этого было очень простое: перестроить учреждения и дать всем людям одинаковое воспитание. Таким-то образом учреждения и просвещение стали великими панацеями современных демократий, средством для исправления неравенств, оскорбительных для великих принципов, являющихся единственными божествами современности.
Впрочем, новейшие успехи науки выяснили все бесплодие эгалитарных теорий и доказали, что умственная бездна, созданная прошлым между людьми и расами, может быть заполнена только очень медленными наследственными накоплениями. Современная психология вместе с суровыми уроками опыта показала, что воспитание и учреждения, приспособленные к известным лицам и к известным народам, могут быть очень вредны для других. Но не во власти философов изъять из обращения идеи, пущенные ими в мир, когда они убедятся в их ложности. Как вышедшая из берегов река, которую не в состоянии удержать никакая плотина, идея продолжает свой опустошительный, величественный и страшный поток.
И смотрите, какова непобедимая сила идеи! Нет ни одного психолога, ни одного сколько-нибудь просвещенного государственного человека, и в особенности - ни одного путешественника, который бы не знал, на сколько ложно химерическое понятие о равенстве людей, перевернувшее мир, вызвавшее в Европе гигантскую революцию и бросившее Америку в кровавую войну за отделение Южных Штатов от Северо-Американского Союза; никто не имеет нравственного права игнорировать то, насколько наши учреждения и воспитание гибельны для низших народов; и за всем тем не найдется ни одного человека - по крайней мере во Франции - который бы, достигнув власти, мог противиться общественному мнению и не требовать этого воспитания и этих учреждений для туземцев наших колоний. Применение системы, выведенной из наших идей равенства, разоряет метрополию и постепенно приводит все наши колонии в состояние плачевного упадка; но принципы, от которых система берет начало, еще не поколеблены.
Будучи, впрочем, далекой от упадка, идея равенства продолжает еще расти. Во имя этого равенства социализм, долженствующий, по-видимому, в скором времени поработить большинство народов Запада, домогается обеспечить их счастье. Его именем современная женщина требует себе одинаковых прав и одинакового воспитания с мужчиной.
О политических и социальных переворотах, произведенных этими принципами равенства, и о тех гораздо более важных, какие им суждено еще породить, массы нисколько не заботятся, а политическая жизнь государственных людей слишком коротка для того, чтобы они об этом более беспокоились. Впрочем, верховный властелин современности - общественное мнение, и было бы совершенно невозможно не следовать за ним.
Для оценки социальной важности какой-нибудь идеи нет более верного мерила, чем та власть, какой она пользуется над умами. Заключающаяся в ней доля истины или лжи может представлять интерес только с точки зрения философской. Когда истинная или ложная идея перешла у масс в чувство, то должны постепенно проявляться все вытекающие из нее последствия.
Итак, посредством просвещения и учреждений нужно приступить к осуществлению современной мечты о равенстве. С их помощью мы стараемся, исправляя несправедливые законы природы, отлить в одну форму мозги негров из Мартиники, Гваделупы и Сенегала, мозги арабов из Алжира и наконец мозги азиатов. Конечно, это - совершенно неосуществимая химера, но разве не постоянная погоня за химерами составляла до сих пор главное занятие человечества? Современный человек не может уклониться от закона, которому подчинялись его предки.
Я в другом месте показал плачевные результаты, произведенные европейским воспитанием и учреждениями на низшие народы. Точно также я изложил результаты современного образования женщин и не намереваюсь здесь возвращаться к старому. Вопросы, которые нам предстоит изучить в настоящем труде, будут более общего характера.
Оставляя в стороне подробности, или касаясь их лишь постольку, поскольку они окажутся необходимыми для доказательства изложенных принципов, я исследую образование и душевный строй исторических рас, т. е. искусственных рас, образованных в исторические времена случайностями завоеваний, иммиграций и политических изменений, и постараюсь доказать, что из этого душевного строя вытекает их история. Я установлю степень прочности и изменчивости характеров рас и попытаюсь также узнать, идут ли индивидуумы и народы к равенству или, напротив, стремятся как можно больше отличаться друг от друга. Доказав, что элементы, из которых образуется цивилизация (искусство, учреждения, верования), составляют непосредственные продукты расовой души, и поэтому не могут переходить от одного народа к другому, я определю те непреодолимые силы, от действия которых цивилизации начинают меркнуть и потом угасают. Вот вопросы, которые мне уже приходилось не раз обсуждать в моих трудах о цивилизациях Востока. На этот маленький том следует смотреть только как на краткий их синтез.
ПСИХОЛОГИЯ масс - ученый Гюстав Лебон в конце XIX века предсказал катастрофы ХХ века, которые протрясли мыслящих людей
Французский ученый Гюстав Лебон в конце XIX века предчувствовал грядущие общественные перемены и катастрофы XX века, потрясшие интеллектуалов следующих поколений. Он первым попытался осмыслить феномен массы: Лебон наделил толпу целостностью, уникальными психологическими характеристиками и способностью проявлять свою бессознательную волю, он признал в ней нового актора общественного процесса. T&P публикуют тезисы лекции, посвященной основателю социальной психологии.
«В числе специальных свойств, характеризующих толпу, мы встречаем, например, такие: импульсивность, раздражительность, неспособность обдумывать, отсутствие рассуждения и критики, преувеличенную чувствительность и т.п., которые наблюдаются у существ, принадлежащих к низшим формам эволюции, как то: у женщин, дикарей и детей», - так писал Гюстав Лебон в своей работе «Психология народов и масс», вышедшей в 1895 году. Сегодня эта цитата кажется малонаучной, хамской или, в лучшем случае, забавной. Однако «утраченная радость писать без сносок» во времена французского мыслителя могла породить и более забористые афоризмы. Несмотря на это, сегодня Гюстав Лебон по праву считается основателем психологии толп и, более того, социальной психологии в целом.
Для правильного понимания взглядов Лебона важно трезво оценивать его расовую теорию, которая изложена в первой части книги - «Психологии народов». Сейчас она выглядит весьма архаичной, но во второй половине XIX - начале XX века расово-антропологический подход считался абсолютно нормальным инструментом, помогающим исследователю объяснять как исторические, так и социальные процессы.
Как и многие другие ученые своего времени, Лебон выстраивает простую иерархию рас, деля человечество на примитивные (например, жители Австралии-Океании), низшие (негры), средние (азиатские народы) и, конечно, высшие расы (индоевропейские народы). Раса при этом понимается как историческая единица, то есть совокупность людей, объединенных общей историей и обладающей общими психологическими характеристиками - тем, что Лебон назвал «душой расы» или что мы бы сейчас назвали ментальностью. Например, и англичане, и французы определяются не как нации, а как расы. Естественные, то есть антропологически чистые расы могут существовать только в рамках сообществ примитивного типа. Исторические расы могут сформироваться при условии того, что скрещивающиеся этносы более или менее равночисленны, не слишком отличаются своей антропологической и психической конституцией и долгое время находились под воздействием одной и той же среды. Высшие классы высших рас значительно различаются между собой, в то время как низшие классы более или менее тождественны, и в свою очередь могут быть приравнены к любому из представителей низшей расы.
Основная отличительная особенность толп - это наличие некоего коллективного бессознательного, которое обязывает индивидов, находящихся в толпе, отринуть индивидуальное сознание и подчинить разум и чувства единому целому
Французский ученый утверждал, что культура, язык, все социальные, политические и образовательные институты являются производными от «расовой души», свойства которой с течением времени изменяются крайне мало. Вспомните Ивана Ильина с его «Каждый народ заслуживает своего правительства». Если одна раса перенимает от другой, психологически неродственной, расы, например, архитектурный стиль или религию, то последние подвергаются изменениям в соответствие с «душой» принимающей расы, иногда трансформируясь до неузнаваемости. Помимо влияния коллективной души развитие любой цивилизации подвержено влиянию идей, которые, для того, чтобы прочно войти в структуру психики каждого индивида, проходят путь через догматы к предрассудкам, которые, в свою очередь, становятся составляющей расовой «души».
Если первая часть труда Лебона достаточно типична, то вторая часть, «Психология масс», явилась прорывом в изучении психологии коллективов. До Лебона на вопрос «Что такое толпа?» существовало три варианта ответа, по меткому выражению Сержа Московичи, «в такой же степени неполных, как и универсальных».
Первый ответ предполагал понимание толпы как случайного скопления людей, например на улице или в метро по пути на работу. Предметом науки такая толпа не является, поскольку несет элемент асоциальности из-за нахождения ее членов вне рамок социальных институтов. Невозможно в таком случае определить, представителями каких групп и классов являются индивиды, и, следовательно, невозможно их изучать. Второй ответ представлял толпу как безумную, одержимую массу, как если бы это скопление состояло сплошь из психически больных людей.
И наконец, третий ответ говорит о преступной толпе. Данный подход выразился наиболее ярко в работах итальянцев Чезаре Ломброзо и Сципиона Сигеле. Для них психология масс - это часть криминалистики и криминальной антропологии. Толпа, в их понимании, состоит из людей с антиобщественными наклонностями, подверженными разрушительным инстинктам, жестокости и террористическому мышлению. Однако этот криминальный аспект открывает толпе дорогу к политике, в которой замешаны уже разнообразные социальные движения: например, анархисты или социалисты.
Лебон же, в свою очередь, выходит за рамки этих трактовок, предлагая простую идею: основная отличительная особенность толп - это наличие некоего коллективного бессознательного, которое обязывает индивидов, находящихся в толпе, отринуть индивидуальное сознание и подчинить разум и чувства единому целому. Личностные характеристики индивида в толпе имеют незначительное влияние на его поведение - механизмы распространения настроений будут неизменны.
Толпа мыслит образами и восприимчива к чудесному, поэтому тот лидер, который сможет «загипнотизировать» толпу, представить свои идеи в виде ясных, конкретных, однозначных образов, не требующих рассуждений и не допускающих дискуссий, сможет вызвать в ней как минимум симпатию, а то и страстный фанатизм
Лебон говорит о наступлении «века толпы» в противовес предшествовавшему периоду власти малочисленной аристократии. Господство толпы, по мнению ученого, ведет к хаосу. Несмотря на это, исследователь отказывается от понимания толпы как исключительно преступного сборища. Несомненно, что коллективное бессознательное, как и бессознательное вообще, побуждает индивида совершать низменные, порочные поступки, поскольку в этом случае его действия подчинены инстинктам. Однако те же инстинкты и неспособность к рассуждению могут заставить толпу действовать героически, так, как не стал бы действовать индивид в одиночку.
Подобные идеи, безусловно, появлялись и до Лебона, но серьезного значения им не придавалось, поскольку толпа не рассматривалась в качестве самостоятельного актора в социальных и политических процессах, который бы обладал специфическими психологическими характеристиками, однозначно не сводимыми к тупой жестокости и агрессии. Причинами появления этих специальных черт является сознание непреодолимой силы, приобретаемое индивидом в толпе благодаря ее численности, заразительность и восприимчивость к внушению. Исходя из этого, толпе свойственны импульсивность, раздражительность, нетерпимость, преувеличение и односторонность чувств, то есть ее действия будут подобны поведению маленького капризного ребенка. Причем эта модель будет подчинять индивида, он будет руководствоваться не своими личными, а коллективными интересами бессознательного толпы.
Толпа мыслит образами и восприимчива к чудесному, поэтому тот лидер, который сможет «загипнотизировать» толпу, представить свои идеи в виде ясных, конкретных, однозначных образов, не требующих рассуждений и не допускающих дискуссий, сможет вызвать в ней как минимум симпатию, а то и страстный фанатизм. Эти чувства будут тем более сильны, чем в большей степени вожак обладает обаянием. Это может быть как врожденное, личное обаяние, так и приобретенное: люди с большим трепетом будут внимать словам прославленного полководца, увешанного орденами, чем безвестного оратора. Плюс к этому, как отмечает Лебон, «обыкновенно вожаки не принадлежат к числу мыслителей - это люди действия. Они не обладают проницательностью, так как проницательность ведет обыкновенно к сомнениям и бездействию». Воздействуя на толпу посредством утверждения и повторения, вожак может заразить ее идеями, которые впоследствии утвердятся в сознании толпы в качестве руководства к действию.
Что же видел Лебон, вглядываясь в прогнозируемую им эру толпы? Какие опасности он представлял, создавая концепцию психологии толп? В первую очередь Лебон видел в толпе угрозу цивилизации. Все эти массы людей для него - это «коллективные варвары», которые несут с собой хаос и анархию, рождающиеся из бессознательного. Такими он представлял, например, социалистов или анархистов. Лебон - пессимист, но пессимист, у которого еще есть надежда. Многие его соотечественники (например, Жозеф Артюр де Гобино) прямо говорили о скорой гибели европейской цивилизации. Лебон же пытается предостеречь и предупредить, что наиболее ясно отражено на последних страницах книги, где исследователь в нескольких абзацах рисует цельный путь развития любой цивилизации, начиная от рождения, через расцвет в погоне за мечтой, к упадку и гибели. опубликовано
